И.Л. Коновалов

Омск, отделение Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры

Как восстанавливали Серафимо-Алексеевскую часовню (заметки реставратора)

Серафимо-Алексеевскую часовню я видел на старых открытках еще в 1970-е гг. Первый же предметный разговор о ней состоялся у меня в 1984 г. с В.А. Десятовым у него в мастерской. Уже тогда он показал мне свой эскизный проект часовни, который был сделан еще раньше. Десятов, несомненно, талантливый и опытный художник-проектировщик, но он не архитектор-реставратор. Его проект реставрации часовни был неточным в деталях, но при этом бесспорно гармоничным и цельным. К тому же Десятов обладает колоссальной работоспособностью, знаниями и опытом и может быстро в одиночку сделать работу целого института. Поэтому, когда реставрация часовни наконец-то была реальностью, я однозначно подержал его кандидатуру в качестве проектировщика.

Но начну по порядку. В марте 1992 г. я попытался уйти работать в церковь, но быстро понял, что организационно там работать тяжело. Идя работать в церковь, я наметил одной из первых задач восстановление Серафимо-Алексеевской часовни, вполне логично полагая, что задача не слишком объемна, поэтому вполне реальна. К тому же, идея выигрышна с точки зрения местоположения и интересной архитектуры часовни. Но вскоре я понял, что для реализации замысла надо идти другим путем, а тем временем решил сделать ставку на уже проверенный на Тарских воротах кооператив "Стройподряд" и пошел к С.Н. Оркишу с идеей восстановления часовни и предложением своих услуг. Идея ему понравилась, он согласился. Я взял у Владыки Феодосия благословение.

С подрядчиком было все понятно. Но оставался вопрос: кто же будет заказчиком и кто будет финансировать работу, в т. ч. и разработку проекта.

В это время создавалось областное отделение Фонда славянской письменности и культуры, и я предложил провести идею восстановления часовни через фонд.

Формальным началом отсчета послужило обращение фонда в городское управление архитектуры за разрешением на восстановление часовни за подписью тогдашнего председателя фонда, ныне покойного К.В. Канаки. Правда, средств у фонда не было, и даже формально исполнять функции заказчика он тоже не смог. Главный архитектор города А.М. Каримов решил лично возглавить контроль за будущей отстройкой. Идея перешла в областные коридоры власти и дошла до губернатора.

По вопросу восстановления часовни мы собрались у Л.К. Полежаева дважды. Его одобрение вылилось впоследствии в полное финансирование стройки из областного бюджета. Сначала же мы не теряли надежды, что фонд может привлечь средства. К тому же спонсором был определен "Торговый дом" в лице очень уважаемого мною бывшего председателя городского исполкома Ю.Я. Глебова. Вторым спонсором было предприятие "Инициатива", во главе с Каземировым. К сожалению, не помню имя и отчество.

Точный состав участников совещаний у губернатора я не помню. Но там присутствовали: главный инженер "Стройподряда" В.П. Санников, Владыка Феодосий, журналистка С.В. Васильева, как одна из активистов фонда, заместитель председателя Комитета культуры Ю.Г. Ванинкевич и др.

В конце мая 1992 г. мы спланировали площадку на склоне в сквере. Я взял в Центральном райкомхозе с помощью депутата райсовета С.М. Житнова, который участвовал еще в закладке Тарских ворот, несколько бордюрных камней, 4 из которых разложил в качестве краеугольных по углам приготовленной площадки.

Окончательные приготовления на площадке делал я сам. В назначенный день освящение состоялось. Проводил его лично митрополит Феодосий. Мы освятили место и заложили краеугольные камни, которые я потом действительно положил на их законное место – по углам основания.

Точного места расположения часовни мы не знали и даже не могли сделать точную привязку. К тому же, Десятов еще при первом нашем разговоре высказал настойчивое предложение, что фундамент мог не сохраниться в связи со строительством моста и прокладкой коммуникаций. Очевидцев же спрашивать было бессмысленно.

Располагая только предварительной информацией, мы начали копать котлован в конце мая 1992 г. Десятов предложил свою привязку часовни, независимо от исторической, руководствуясь только градостроительными соображениями. И первоначально при разработке котлована мы опирались на нее. Но самое интересное, что, копая котлован, мы наткнулись все-таки на старый фундамент часовни. Это был обыкновенный, типичный для своего времени кирпичный фундамент без гидроизоляции. Обнаружение фундамента подтвердило правильность габаритных размеров часовни в плане принятых в проекте.

Обнаружение фундамента также вселило надежду, что часовню удастся восстановить на подлинном фундаменте. За это были все любители старины, краеведы, патриоты да и сами старатели. А.М. Каримов готов был прислушаться к мнению общественности. Десятов был не в восторге от этого предложения, поскольку старый фундамент был ближе к проезжей части, чем предложили изначально. В результате раскопок выяснилось, что часть фундамента перерезана существующей магистральной теплотрассой диаметром 600 мм, идущей на мост, выполненной также в монолитном железобетонном лотке. При этом дальнейшие споры для профессионалов стали бессмысленны. Я хотя изначально и был одним из сторонников использования старого фундамента, как профессионал, сразу понял невозможность этого. В результате была принята новая привязка часовни, которая предлагала сохранение старого фундамента и расположение новой часовни вплотную к нему. Владыка тоже не настаивал на старом фундаменте.

После того как мы определились с площадкой, перед нами встал новый вопрос: каким должен быть фундамент? При этом глубина котлована от отметки тротуара у моста была уже около 7 м. Сначала мы были вынуждены пройти около 5 м культурного слоя, а потом стали заглубляться в ил. Мы уже ушли на метр вглубь, прошли отметку заложения старого фундамента, а "материка" все не было. Тогда я предложил наконец-то провести изыскания грунта, поскольку достоверными сведениями мы не располагали. Это было очевидно для всех, и изыскания были выполнены. В их результате выяснили, что ил уходит в глубину на 20 м. Дальше бурить не стали.

Тогда я предложил не мудрствовать и поучиться у наших предков. Ведь часовня успешно стояла на обычном фундаменте, даже мельче, хотя и культурный слой тогда был меньше.

Но главный инженер проекта Р.Л. Ибрагимов и главный инженер "Стройподряда" В.П. Санников решили перестраховаться. Они предложили опереть фундамент на монолитную железобетонную плиту толщиной 700 мм. Десятов в этих спорах не участвовал. Он принципиально подчеркивал, что он художник-проектировщик, а не инженер-конструктор. Я тоже не спорил, доверяя более опытным профессионалам.

Ибрагимов выдал нам чертеж на плиту, и дело пошло. Дно котлована выровняли и уплотнили щебнем. Сварили пространственный металлокаркас и залили плиту за 1 день. Сразу в плите сделали прилив под паперть по моей инициативе, поскольку я надеялся сделать под папертью дополнительное помещение, в надежде использовать его может даже под алтарь. Но как я потом выяснил у Владыки, алтарь там не получится по каноническим соображениям из-за малых размеров помещения, но Владыка все равно предполагал так или иначе использовать. Но Десятову идея этого помещения не понравилась, и по его настоянию оно было замуровано.

Как я уже упоминал, работы у меня принимал лично Ю.А. Глебов прямо на площадке. Привязку фундамента по заданию А.М. Каримова выполнили специалисты Главного архитектурно-планировочного управления. Затем мы успели сложить на плите стены фундамента из фундаментальных блоков общей шириной 1 200 и высотой 1 800 мм. Выполнили оклеенную гидроизоляцию фундамента в 2 слоя рубероида на битумной мастике и обложили его прижимной стенкой в полкирпича, которая с северной стороны стоит на старом фундаменте часовни. Ориентация часовни по странам света была принята строго параллельно старому фундаменту, к которому новый примыкает вплотную. Это решение показалось всем наиболее логичным. Со старым фундаментом мы не делали ничего, о чем я немного сожалею.

Работы восстановились ранней весной 1993 г. Мы сразу начали кладку. С этого дня автор проекта В.А. Десятов ежедневно бывал на площадке, иногда даже не раз. Надо отдать ему должное, я не встречал другого архитектора, который бы столь ревностно, иногда даже чересчур, вел бы авторский надзор. Он вникал в каждую мелочь, в каждую деталь. Я сам люблю точность в архитектурных деталях. Я даже предлагал Десятову усложнить архитектурные обломы на профилированных деталях, и он соглашался. Должен сказать, что в "Стройподряде" работали высококлассные специалисты. Это каменщики Штефс, Волков, Демидов, Абрамов, штукатуры Ященко, Крежев.

Нижний ярус мы прошли быстро, несмотря на большой объем кладки. На самом деле простую толстую стену класть проще, чем тонкую сложную. В нижнем ярусе толщина стен достигает 1 200 мм, а в верхнем местами уменьшается до 380 мм. В нижнем ярусе тоже была своя сложность. Наружные стены там пирамидальные.

На верхнем ярусе возникла еще одна сложность: нам понадобился лицевой кирпич. Тогда же строился дом по ул. Жукова, 6, как один из вариантов мы взяли кирпич оттуда и решили на нем остановиться. Его делали на заводе в д. Ново-Архангеловке Любинского района Омской области. Мне пришлось ехать туда. Завод не гарантировал качество кирпича. Тогда по согласованию с нашим руководством я договорился с руководством завода, что они будут за отдельную плату сортировать для нас кирпич.

Следующей сложностью стал профилированный кирпич. Если кирпич с постоянным профилем мы довольно быстро наловчились пилить вулканитом на циркулярке, то кирпич с переменным профилем мы имитировали сухой набивкой из цветного пескобетона на мраморном отсеве. Он практически не отличался от настоящего. Колонки на нижнем и верхнем свете верхнего яруса мы делали по той же технологии, только на белом цементе. Изначально предлагалось, что часовня не будет краситься и будет работать в естественном материале. По той же технологии делали и крестики на фасаде.

На часовне я убедился, что на уникальных работах особенно явным становится индивидуальный почерк каменщиков. Все 4 угла поднимали разные каменщики, и у каждого были свои излюбленные приемы, свой подход, но, поскольку все они были виртуозы, работе это не мешало.

Кладка шла в лучших древнерусских традициях. Единственной новацией было то, что обильно армировали кладку кладочной сеткой. В 1993 г. мы успели поднять кладку до верхнего зонтичного свода, который должен был выполняться по металлокаркасу. Параллельно вчерне выполняли благоустройство: сделали паперть, лестницу, подпорные стенки. Также параллельно с кладкой велась штукатурка фасадов и интерьеров, которая в основном была завершена, и покрытие металлом выступающих горизонтальных поясов.

Жестяные работы на часовне выполнял лучший, на мой взгляд, жестянщик в Омске Е.Г. Каренин. Ремесленный термин "жестянщик" плохо подходит к нему. Точнее можно называть его художником по металлу. Его всегда мало интересовала утилитарная или техническая сторона дела, техникой он владеет виртуозно и никогда не задумывается, как сделать работу. Он всегда видит в работе творческую задачу. И до часовни он был большим мастером. Но часовня придала ему уверенность и принесла известность, с нее началось его восхождение, и сейчас он достиг мастерства при строительстве собора Покрова на Рву. На этом мы законсервировали часовню, стоявшую в лесах еще на одну зиму.

С ранней весны 1994 г. работы были продолжены. Во-первых, после того как часовня простояла зиму, было принято решение покрыть фасады защитными составами. Хотя финские и другие краски тогда уже появились, но при строительстве к ним не прибегали, хотя при следующем ремонте пользовались именно ими. При строительстве применяли сложные составы из цветного цемента, пигмента, полимера, закрепителя, гидрофобизатора и др.

Кирпич для нас хотя и сортировали, но все равно он был разнородным по цвету и фактуре. Это создавало дополнительную дробность восприятия в сочетании с малой площадью лицевой кладки и высокой насыщенностью декором. Меня лично это не смущало, но было принято решение выровнять кирпич в цвете, что в принципе было логично, и я не возражал. К тому же для этой операции была чисто техническая причина. Кирпич был изготовлен сухим прессованием, и это само по себе вызывало опасения за его долговечность. Бетонные детали были также неоднородны в цвете, как и штукатурка, выполненная на белом цементе. Поэтому защитными составами решили покрыть всю поверхность фасадов с сохранением цветового решения.

Параллельно делали лепной декор в интерьере. Хоть он и несложный и сводится к профилированным базам и капителям пилястр, которые несут подпружные арки, но выполнялся он именно по лепной технологии из гипса.

За зиму заранее в столярном цехе "Стройподряда" изготовили все столярные изделия. В основном этим занимался прекрасный столяр А. Рыжинский. Бригада плотников В. Богданова изготовила конструкцию шатра, и Каренин занялся его покрытием из изготовленных за зиму деталей.

Каменные работы выполняло предприятие под руководством архитектора В.М. Костюкевича, которое смогло изготовить имитацию фактурного базальта для подпорных стенок, практически не отличающуюся от натурального камня. Выдает имитацию только то, что все изделия сделаны с одной формы. Я предложил насобирать брусчатку на раскопках, идущих на старых улицах, и даже собрал немного камня, но меня не поддержали. Было решено везти камень из Казахстана.

Наряду с массой свалившихся на нас отдельных работ, перед нами встала задача позолоты. Для этих работ по рекомендации благочинного из г. Тары отца Романа привлекли лучшего в Омске позолотчика О. Зотина. Я через магазин "Жемчужина" заказал для часовни сусальное золото, которое для нас доставили по специальному заказу из Москвы. Часть работ выполнялась на месте в специально устроенном для этого на лесах закрытом помещении, которое помогало даже увидеть воздуха. А часть в мастерской художника по металлу А. Кривого, который изготавливал крест, главу и вместе с Карениным – юбку. Кроме Кривого, еще несколько художников по металлу из художественного комбината изготавливали фурнитуру для часовни.

В дело включалось все большее количество людей. Кто-то делал буквы для архивольта портала, кто-то просечные подзоры. Десятов не упускал ни одной мелочи. Готовили даже утварь и иконы. В качестве иконописца и художника для росписи часовни Десятов рекомендовал своего друга художника М. Чижика, который хотя и является светским художником, но, бесспорно, очень талантлив. Чижик с интересом включился в работу и подошел к ней очень ответственно. Но для оплаты его работы из бюджета деньги не выделили. Пару лет часовня стояла нерасписанной.

Все работы опять затянулись до глубокой осени, и крест ставить пришлось в ноябре. К этому времени я уже не работал в "Стройподряде" и влиял на события с трудом.

Начальник участка Коргалин хотел поставить крест в рабочем порядке, без церемоний. Я же говорил ему, что этого нельзя делать по каноническим соображениям. Но он не хотел меня слушать. И только после того, как я обратился за помощью в Областной комитет культуры, "Стройподряд" притормозили и объяснили, что это процедура не столько техническая, сколько каноническая. Воздвижение освященного креста – это не просто грузоподъемная операция. Это торжество православия, к тому же первое за много лет. Это должно быть праздником.

В назначенный день привезли крест, главу и юбку из мастерской Кривого. Установкой занимались Кривой и Каренин. Владыка освятил крест, его подняли, и митрополит пошел с губернатором освящать саму часовню.

Назад || Главная || Карта сайта