Назад || Главная || Карта сайта


.П. Корзун

Омск, государственный университет им. Ф.М. Достоевского

Пространство советского города (историографические заметки)


 

Одной из характеристик современной отечественной историографии являются интенсивные междисциплинарные практики, поиск междисциплинарного синтеза. Декларация междисциплинарности стала общим местом многих работ, своего рода модой, но гораздо сложнее реализовать этот посыл в конкретной исследовательской практике. Естественно, что выход в пространство других наук делает актуальной проблему интеллектуального диалога, поиска адекватного языка описания в избранном проблемном поле, конструирования собственного инструментария, обращения к нестандартным/неклассическим источникам. Такие шаги исследователя сопровождаются мучительной рефлексией, переосмыслением предшествующего опыта и находят отражение, как правило, в историографическом осмыслении. Это можно назвать второй характерной чертой современного процесса постижения междисциплинарности.

Обозначенные знаковые характеристики интеллектуальной ситуации нашли яркое отражение в монографии омских исследователей В. Рыженко, В. Назимовой, Д. Алисова "Пространство советского города (1920–1950-е гг.): теоретические представления, региональные социокультурные и историко-культурологические характеристики (на материалах Западной Сибири)" (Омск, 2004). В первой части монографии "Российский город и культура советской эпохи в новейших исследовательских практиках" авторы не только обозначили сложившиеся на протяжении XX в. подходы к изучению российского, в т. ч. и советского, города, но, конструируя свое исследовательское пространство – город в парадигме культуры, выделили дискуссионные блоки, которые затем анализируются во второй части монографии. Показательна в этом плане полемика с немецким историком Л. Эрреном, который на примере городского планирования на Урале в годы первой пятилетки сделал вывод о том, что центральное планирование "соцгородов" было хаотичным, далеким от местной практики, что между идеями "марксистски ориентированных планировщиков" и реальными действиями промышленных руководителей не было никаких связей и все это приводило к тому, что инфраструктура советских городов была похожа на уральские заводские поселения XVIII в. Авторы не принимают этот вывод ученого и на конкретных примерах сибирских городов рисуют более сложную картину их культурного пространства.

Авторы монографии сделали акцент на историко-культурологическом подходе к изучению пространства советского города, фокусируя свое внимание на территориально-пространственной координате с пристальным вниманием к метафизике города (Духу Места). Причем символика Места рассматривается как результат деятельности знаковых личностей – "профессионалов со своими представлениями об эстетических ценностях, о соответствии знаковых сооружений и планировки города, о близости их к повседневным и высшим потребностям человека, обитающего в данном месте"1. Авторы исходят из многослойности "текста" советского города, что объективно задает тенденцию к рассмотрению динамики реального и символического городского пространства – "места организации социалистического типа расселения". В проектном представлении предполагалось одно пространство, в итоге формировался другой мир, своя культура повседневности и социокультурные ориентиры горожан, его обитателей2. Различные историографические традиции (социальной истории, урбанистики, философии, культурологии, культургеографии) ориентируют на особое видение культурного пространства. Речь идет не о принципе дополнительности или сумме факторов, составляющих это пространство, а о выборе специфического фокуса его исследования, исходя из принципа многослойности культуры города и индивидуального видения исследователя. В историографической рефлексии омских историков-культу­рологов прорисовывается грандиозный проект исследования культурного пространства советского города, который по плечу целому ряду исследовательских групп.

Во второй части монографии, посвященной трансформации социокультурных реалий и символического облика крупного западносибирского города в 1920–1950-е гг., авторы по существу начинают реализацию этого проекта. На первый план для авторского коллектива выдвинулась проблема "зримого" обустройства культурного пространства, речь идет, прежде всего, об архитектуре. Причем авторы своей целью ставят "обнаружение локальной специфики меняющихся смыслов пространства внутри истории культуры крупных городов-центров сибирского региона в условиях упрочения ценностей советской эпохи"3.

В процессе трансформации западносибирского города в исследуемый период авторы совершенно справедливо выделяют два этапа. Первый этап (1914–1920-е гг.). Главным трансформирующим фактором является совокупность внутренней и внешней экстремальности. В этот период происходит переструктурирование культурного пространства с одновременными попытками "удержать целостность меняющегося пространства города, его сомасштабность человеческому чувству соединения пользы и красоты…", происходит замена одних символических доминант на новые с иным идеологическим стержнем (памятники вождям и героям, жертвам Гражданской войны), начинается составление новых унифицированных и пронизанных советской идеологией планов городов с приоритетом производственных градообразующих доминант.

Второй этап трансформации (1930-е – начало 1950-х гг.) (т. н. "сталинская эпоха" с ее "социалистическим каноном" и торжеством "большого стиля"). Ведущей тенденцией в этом процессе становится формирование двойного пространства города. Одна его часть подчинена производственным интересам, в ней человек существует для города. В этом реальном культурном пространстве естественным смысловым стержнем становится культура обслуживания как модель официального восприятия культуры и реализуемой государственной концепции культурной политики. Материализованной формой и символом этой модели становится Дом (Дворец) культуры. Для этого времени характерно появление феномена "соцгорода".

Вторую составляющую культурного пространства на этом этапе авторы обозначают как иллюзорную. Образцовый миф-символ социалистического города, т. е. по существу речь идет о реконструкции "исторического воображаемого", что вписывается в современные поиски мировой историографии.

В третьей части книги авторы рассматривают такие фрагменты культурно-цивилизационного ландшафта крупного западносибирского города, как первые городские мемориальные символы героической эпохи в проектах и сооружениях; рабочие клубы и Дворцы культуры как особые детали культурного пространства советского города; кинотеатры как символы культуры 1930–1940-х гг.; исчезнувшие символические координаты культурного пространства (в основном памятники вождям); садово-парковые сооружения в городском ландшафте; проекты Дома архитектора (нереализованный элемент советского облика Новосибирска). Это глава вызывает особый интерес. Во-первых, несмотря на специфику архитектоники текста (комментарий к реализованным и нереализованным проектам – памятникам и архитектурным сооружениям), она просто интересна читателю иллюстративным материалом, широким привлечением визуальных источников. В самом деле вызывает любопытство – где стояли, где сидели и с кем в компании наши вожди в нашем городе? Речь идет о памятниках вождям как символам нового мира и нового города. Во-вторых, глава носит новаторский характер. Авторы "переводят" отраслевое знание (история архитектуры) в историко-культурное поле. Такая трансформация в своей основе опирается на усиленное внимание к исторической интерпретации, что отражает включенность авторов в общий интеллектуальный процесс преодоления позитивистской описательности. В-третьих, материал главы предрасполагает к следующему шагу – изучению пространства советского города как способа формирования исторической памяти.

В этом смысле перед нами, безусловно, "стимулирующее исследование", которое не только аккумулирует современное знание, но и существенно раздвигает горизонты дальнейшего исследования советского города.

_________________________

 

1 Рыженко В., Назимова В., Алисов Д. Пространство советского города (1920–1950-е гг.): теоретические представления, региональные социокультурные и историко-культурологические характеристики (на материалах Западной Сибири). – Омск, 2004. – С. 62.

2 Там же. С. 58.

3 Там же. С. 77.

 

Назад || Главная || Карта сайта

 

Hosted by uCoz