Назад || Главная || Карта сайта


Ю.С. Мазюк

Иркутск, государственный университет

Проблемы реализации духовного потенциала сибирской интеллигенции в условиях социокультурного пространства сибирского города
конца XIX – начала XX столетия


В 1711 г., после административной реформы Петра I, в Российской империи появилась новая административно-территориальная единица – провинция. Очень скоро понятие "провинция" обрело и новый, социокультурный смысл. Связано это было с тем, что в процессе петровских преобразований, центром которых был Петербург, "старая", традиционная культура оттеснялась на второй план – в провинцию. Поэтому, когда, просуществовав чуть более полувека, она была упразднена в 1775 г., согласно "Учреждениям о губерниях", понятие и производные от него уже прочно вошли в обиход, обозначая особую социокультурную среду периферийных регионов. С одной стороны, она олицетворяла собой отсталость, застой, инертность, косность, скуку и "серость", а с другой – отождествлялась с исконной русской культурой, традициями, здоровым консерватизмом, стабильностью и покоем.

Период конца XIX – начала XX вв. в истории России отмечен как этап бурного развития во всех сферах общественной жизни. Это обстоятельство обусловило трансформацию социокультурного пространства страны и вызвало в обществе необходимость пересмотра системы этических ценностей и выработки новых идеологических основ. В связи с этим колоссальный интерес для исследователей той эпохи представляет интеллигенция – создатель, носитель и проводник духовных ценностей в среде народа. Особенно важно в этом смысле изучение провинциального "культурного сословия", ведь его потенциал и область деятельности были поистине огромны: по данным Всероссийской переписи населения 1897 г., в обеих столицах проживало лишь 2,3 млн, на долю провинции же приходилось 123,3 млн чел.1.

В эпоху Серебряного века провинция, будучи вдали от прессинга власти и столичной суеты, зачастую идеализировалась как островок тихой жизни и духовного освобождения. Однако Сибирь занимала совершенно особое место в структуре российской провинции рубежа XIX – XX вв. по степени удаленности от административных и культурных центров, степени интегрированности в общероссийское социокультурное пространство, а также ввиду статуса центра государственной пенитенциарной системы. Все эти обстоятельства усугублялись крайне неблагоприятными климатическими условиями и во многом обуславливали культурную отсталость Сибири. По сути она являлась провинциальной вдвойне, поскольку воспринималась таковой не только по отношению к столичным городам, но и по отношению к Европейской России в целом. Так, по материалам переписи 1897 г., в Сибири проживало 6,7 млн чел., из которых более 5 млн были неграмотными. Число же грамотных составляло всего 711 тыс. чел., или 11,7 % всего населения (в европейской части России грамотных было почти в 2 раза больше – 22,9 %)2. Интеллигенция же в Сибири составляла менее 1 % от всего населения, тогда как по всей России – около 2,7 %3 .

Особое место в условиях огромного малонаселенного пространства Сибири при отсутствии средств массовой коммуникации занимал город – средоточие местной общественной, культурной и политической жизни. По данным той же переписи 1897 г., именно в городах проживало 85 % грамотного населения – 607 тыс. чел. Здесь же концентрировались и лучшие силы местной, приезжей и ссыльной интеллигенции. Так, в конце ХIХ в. в семи губернских и областных городах Сибири (Тобольск, Томск, Красноярск, Иркутск, Омск, Чита и Якутск) размещалось 30,3 % всей интеллигенции Сибири 4.

Сибирские города в интересующий нас период существенно различались между собой по многим параметрам, среди которых местоположение, административный статус, социальный состав и уровень развития населения, показатели социально-экономического развития и т. д. Все эти факторы определяли специфику городской среды в каждом конкретном случае, однако в целом социокультурное пространство сибирского города определялось замкнутостью и острой нехваткой источников культурного развития.

Отсутствие земских институтов и удаленность от центров обусловили огромную потребность в общественной и личной инициативе по формированию и развитию культурной среды. Ведущую роль здесь сыграла, безусловно, местная интеллигенция, видевшая свое социальное предназначение в преодолении культурной отсталости городской среды. При этом профессиональная загруженность представителей интеллигенции была максимальной, но и общественная деятельность требовала от них полной отдачи. Одни и те же люди зачастую входили в состав (а иногда и возглавляли) сразу нескольких общественных объединений, участвовали во всевозможных культурных и благотворительных мероприятиях, организовывали общественные библиотеки, музеи, воскресные школы и т. д., в которых сами же и трудились на общественных началах. Известнейший представитель сибирской интеллигенции, основатель Минусинского музея Н.М. Мартьянов писал в августе 1889 г. о том, что вынужден совмещать "массу работы по заведованию музеем и библиотекою и посторонние занятия, служащие источником существования"5.

Такое подвижничество, с одной стороны, как нельзя лучше соответствовало гуманистическим взглядам интеллигенции, а с другой – являлось вынужденным следствием замкнутости городского культурного сообщества и недостаточности его ресурсов. Отдавая должное энтузиазму интеллигенции, необходимо констатировать, что зачастую груз профессиональных и общественных обязанностей был просто непосильным. В конечном итоге, это приводило либо к сильнейшему моральному и физическому истощению (что и произошло с Мартьяновым), либо негативно сказывалось на качестве деятельности, которая в этом случае утрачивала творческий элемент.

Особо нужно отметить вклад политических и административных ссыльных, в числе которых были и выдающиеся представители интеллигенции. Они привносили в местную среду элементы столичной культуры и создавали новые источники развития культурного пространства. С именами ссыльных связано возникновение и развитие музеев и библиотек, Сибирских отделов Русского географического общества и целый ряд других ценных начинаний, результатом которых было повышение культурного уровня сибиряков. В качестве примера можно привести деятельность Д.А. Клеменца, Н.А. и А.Д. Чарушиных, Ю.Р. Талько-Гринцевича, С.П. Швецова, С.Л. Чудновского, В.Г. Богораза, Н.А. Виташевского, Л.Е. Луговского, Б.Б. Берви-Флеровского, Ф.В. Волховского, П.Г. Заичневского и многих других.

Нужно отметить, что власть допускала и даже поощряла социокультурные инициативы интеллигенции, в т. ч. и ссыльной, но стремилась контролировать ситуацию, определяя допустимые направления и формы ее деятельности. Четко регламентировались как условия организации общественных объединений, их структура и полномочия, так и частные вопросы, касавшиеся непосредственно содержания их деятельности – например перечень допустимых изданий для общественных и народных библиотек или пьес для постановки в любительских и народных театрах. Вопросы, не определенные в законе или многочисленных инструкциях, подлежали обязательному согласованию с представителями как местной, так и центральной власти, которое в условиях бюрократической системы порой затягивалось не на один месяц, что, разумеется, существенно тормозило многие полезные начинания интеллигенции.

Тем не менее духовный потенциал сибирской интеллигенции был колоссальным. Ее представители, несмотря на трудности, искали и находили возможность трудиться в сфере, которая удовлетворяла бы их духовные интересы и потребности. Социокультурное пространство сибирского города, несмотря на замкнутость и ограниченность ресурсов, стало для них уникальной средой, предоставившей широчайшие возможности для практической реализации нравственных идеалов. Энтузиазм интеллигенции во многом способствовал преодолению культурной отсталости и разобщенности сибирских городов и в конечном итоге сформировал предпосылки для последующей интеграции Сибири в общероссийское социокультурное пространство.

_________________________

 

1 Плотников А.Е. Численность, состав, территориальное размещение интеллигенции Сибири (по переписи 1897 г.) // Проблемы источниковедения и историографии Сибири дооктябрьского периода. – Омск, 1990. – С. 360.

2 Там же.

3 Мосина И.Г. Интеллигенция в Сибири в начале ХХ в. (численность и структура) // Сибирь в прошлом, настоящем и будущем. – Новосибирск, 1981. – Вып. 1. – С. 250.

4 Там же.

5 Мартьянов Н.М. Краткий очерк развития Минусинского музея с 1877 по 1889 гг. // Памятная книжка Енисейской губернии на 1890 г. – Красноярск, 1889. – C. 322.

 

 Назад || Главная || Карта сайта

 

Hosted by uCoz