М.А. Миловзорова, Е.М. Раскатова

Иваново, государственный химико-технологический университет

"Другая культура" провинции: художественная жизнь Иванова в 1970–1990-е годы (к постановке проблемы)

Сегодня можно считать общепризнанным научным мнением, что в эпоху "позднего социализма" параллельно официальной, поддерживаемой государством культуре сформировалась и развивалась на протяжении как минимум двух десятилетий "другая культура", "вторая", "неофициальная", "культура андеграунда", ставшая значимой формой духовного сопротивления государственной системе, усилившей в это время давление на культурные процессы. Несмотря на признание и широкое изучение феноменов "другой культуры", до настоящего времени еще нет ни строгого определения понятия, ни точного представления о хронологии возникновения и существования самого явления. Чаще всего по поводу дефиниций высказываются непосредственные участники процесса, в основном столичная гуманитарная интеллигенция, для которой, при всем различии творческих программ и общественных позиций, важно общее ощущение масштабной реализации "отрицания действительности" (К. Рогов¹), нашедшего выражение в многообразных, прежде всего, художественных формах, преимущественно в 1970-х – начале 1980-х гг. до политической "перестройки", когда пропала необходимость этого отрицания².

Изобразительное искусство наиболее ярко воплощало идеи "другой культуры", т. к. художники не только непосредственно наглядно в живописи нарушали или разрушали установленные каноны, но часто это нарушение сопровождалось соответствующими, эпатирующими публику, формами жизненного, бытового поведения, художественными акциями и т. д.

"Адепт" неофициального искусства Илья Кабаков, анализируя художественную и культурную ситуацию 1970-х гг., пишет: "Одна из причин появления неофициальных художников есть решение гордиева узла, который в 60-е гг. затянулся до упора. "Если ты советский человек, ты должен говорить в общественных местах, на работе так, как положено, т. к. все кругом говорят, под страхом гибели… Свое приватное мнение ты можешь высказать жене, теще, другу, это уже твоя "человеческая" черта, особенность"… Появление неофициального искусства – реакция на эту разведенность, предположение, что в своей художественной практике человек может и должен делать то, за что он лично несет ответственность"³.

Следствием сознательно выбранной позиции становится чрезвычайно широкий процесс развития "другого искусства" в Москве и Ленинграде приблизительно с середины 1960-х гг., когда это искусство было еще абсолютно "подпольным" (после скандала в Манеже 1962 г.), до начала 1980-х гг., когда оно, постепенно отвоевав себе нишу в культурном пространстве (материализованную в официально открытых залах), становится реальностью, с которой уже не может не считаться государство, вынужденное отказаться от жестких репрессивных мер по отношению к художникам, правда по-прежнему старающееся вытеснить альтернативное искусство в маргинальное пространство. За это время "другое искусство" стало мощным пластом современной художественной реальности, по многообразию форм, стилей и концепций не уступающим западному авангарду и постмодерну, что и позволило ему, в конечном итоге, органично войти в европейско-американский художественный контекст (художники "третьей волны" эмиграции, выставки, организованные коллекционерами)⁴.

В 1970–1980-х гг. "неофициальное искусство" становится тем культурным полем, где осуществлялось развитие современного российского искусства в целом, таким же, каким была "неофициальная литература" и некоторые другие формы проявления нонконформизма⁵. Вопрос о том, представляет ли провинция подобные феномены "неофициальной культуры" и "другого искусства", в обозначенную эпоху практически не изучался, во всяком случае специально. Отдельные указания на выражение инакомыслия творческой интеллигенции провинции можно встретить в мемуарах участников культурной жизни российской провинции в изучаемый период, однако издаются они не слишком активно и не в столичных масштабах. Тем не менее в настоящее время, когда вопросы развития московско-питерского варианта "другой культуры" можно считать во многом изученными, постановка подобных проблем относительно провинциального культурного контекста необходима, т. к. специфика культурной ситуации в России в целом определяется именно этим контекстом, а его свойства могут значительно отличаться от соответствующего столичного.

Ситуация в каждом провинциальном городе уникальна, т. к. обусловлена своеобразием исторических и художественных традиций, большей или меньшей связанностью со столицами, образом культурного мышления и поведения местной власти, что становится особенно значимым именно в исследуемый период.

Художественная культура Иванова 1970–1990-х гг. – явление, в чем-то парадоксальное. С одной стороны, Иваново ("Родина первого Совета"), с революционным наследием, на протяжении всего ХХ в. сохраняло неприязнь к авангардному (в самом широком смысле слова) искусству, предпочитая "хороший" живописный реализм пейзажного жанра, а также масштабные "соцреалистические" полотна производственной и революционной тематики и ограничивая региональную художественную культуру рамками официальной.

С другой стороны, в силу той же исторической специфики (отсутствие традиций средневековой культуры, всякого рода "революционизм") Иваново всегда привлекало наиболее радикально мыслящих для своего времени молодых художников (так же как поэтов и музыкантов), воплощавших своим творчеством альтернативные официальным художественные тенденции, способных в своем творчестве аккумулировать культурные смыслы, формирующие пространство "другой культуры" как таковой.

Но в силу тотальной монополизации художественного пространства официальными художественными организациями открытое самовыражение художников, творивших за рамками канона, практически не было возможным на протяжении не только "семидесятых", но и всего последующего десятилетия – в результате чего процесс развития "другого искусства" оказался заторможенным и надолго вытесненным за границы реальной художественной жизни.

Хронология столичного "другого искусства" чаще всего завершает его существование "перестроечными" 1985–1987 гг., когда "неофициальное искусство" получило право на легальное существование, иногда лишь смещая эту границу почти на десятилетие назад (образование секции живописи при московском горкоме графиков в 1977 г.) или на пять лет вперед (связывая этот процесс с распадом СССР в 1991 г.). Такая неустойчивость хронологии свидетельствует о том, что функционирование форм и идей "неофициального искусства" в реальном историческом времени достаточно сложно привести к общему знаменателю, т. к. в каждом случае оно зависит и от личности художника и от деталей контекста.

Так же и в провинции: о более или менее значимом явлении "другой культуры" и "другого искусства" в Иванове можно говорить лишь в 1980-е гг., когда здесь начали активно работать несколько молодых художников (В. Бахарев, С. Кузьмичева, Е. Куваев, А. Белов и др.), которые, при всем различии индивидуальностей, одинаково последовательно выражали своим творчеством актуальные художественные идеи, как формальные, так и содержательные. Именно они составили реальную "угрозу" господствовавшему канону, ортодоксальным концепциям изобразительного искусства, утверждавшимся официальными организациями.

Существование и развитие "другого искусства" в Иванове подчинено особой логике: в то время, когда провозглашенная государством "гласность" и свобода дали реальные плоды в столичной культурной жизни, ивановские официальные художественные структуры по-прежнему удерживали "неканоническое" искусство почти в маргинальном пространстве (трудности с вступлением в Союз художников, отсутствие мастерских, ограничение выставочной деятельности), причем нужно отметить, что и общественность не в меньшей мере способствовала такому положению "другого искусства" – авангардное творчество практически не воспринималось массовой публикой, как, впрочем, не воспринимается и сейчас. Попытки художников создать объединения, отвечавшие их устремлениям (конец 1980-х гг. – АРС, организатор А. Белов) заканчивались неудачей, т. к. культурная среда не давала возможностей для развития художественного потенциала, разрушающего архаический канон. Редкие выставки в публичных пространствах, которые все же имели место в конце 1980-х – начале 1990-х гг., не меняли существующей иерархии.

На протяжении 1980–1990-х гг. талантливые, прогрессивно мыслящие ивановские художники продолжали созидать актуальное искусство по сути в "параллельном" официальному, полумаргинальном пространстве, "шлифуя стиль", предпринимая индивидуальные художественные эксперименты, организуя нечастые совместные художественные и культурные акции. В 1990-е гг. одной из официальных выставочных площадок для "другого искусства" (и пространством событий "другой культуры") стал Ивановский областной художественный музей, но в силу традиционной специфики отношений местной власти к искусству эти начинания не стали последовательной официальной художественной политикой и не были долговременны.

В Иванове актуальная художественная культура до сих пор остается "другой", но именно в ее границах происходили и происходят значительные и интересные события культурной и художественной жизни. Бесспорна необходимость ее полного историко-культурного изучения и включения в местный и российский контекст истории искусства и культуры.

_________________________

1 См.: Семидесятые как предмет истории русской культуры. Дискуссия. – М.; Венеция, 1998. – № 1 (9). – С. 10.

2 Представление о многообразии форм "неофициальной культуры" позволяет составить "Хроника культурной жизни семидесятых", опубликованная в указанном издании "Семидесятые…". – С. 29–73.

3 Кабаков И. 60–70-е … Записки о неофициальной жизни в Москве. – Wien, 1999. – С. 146.

4 См.: Аймермахер К. От единства к многообразию. Разыскания в области "другого искусства" 1950–1980-х гг. – М., 2004.

5 О культурном значении этого явления убедительно высказался И. Бродский: "Неофициальная культура …привлекательна уже хотя бы потому, что это антитезис, а он всегда более приятен и занятен и более живое явление, чем тезис, по крайней мере, открывает возможности для развития …в ней куда в большей степени, чем в культуре первой, официальной (если она вообще тянет на понятие "культура"), проявилась главная тенденция русской культурной жизни – тоска по мировой культуре, этой тоски она и была порождением …вторая культура – это все-таки явление куда более заслуживающее внимание, нежели literary Establishment".

Назад || Главная || Карта сайта