На протяжении XIX – начала XX вв. происходит заметное изменение места и роли городов Среднего Прииртышья в системе заселения и освоения территории Западной Сибири. До конца XVIII в. одним из основных опорных пунктов русской колонизации Сибири и центром распространения русской культуры была Тара. Смещение российской колонизации "на юг" превратило пограничную крепость Омск сначала в уездный город (1804 г.), а затем и в столичный центр Западно-Сибирского губернаторства (1839 г.). Именно поэтому в конце XVIII – самом начале XIX вв. Омск превосходит Тару по числу жителей, а чуть позднее и в культурном отношении. Развитие путей сообщения привело к преобразованию недавно основанной ямской слободы в окружной город Тюкалинск (1822 г.).

Превращение города Омска в крупный административный центр предопределило многие особенности в формировании и развитии его социально-культурного облика. Первоначально основными составляющими элементами его социума и культуры являлись "военно-административная" и "традиционная". Только во второй половине XIX в. происходит дополнение этого "протоядра" культуры "торгово-промышленными" и "разночинско-интеллигентскими" элементами.

Историческое ядро застройки – новая крепость, выстроенная на правом берегу р. Оми в конце XVIII в., старые кварталы Ильинского (на месте Луговской слободы) и Казачьего форштадтов определили основные направления будущего развития города. На протяжении всего XIX в. Омск оставался преимущественно деревянным и одноэтажным городом с "вкраплениями" более крупных каменных казенных построек, которые кое-где образовывали целые комплексы, и "живыми следами" сельского быта. Основными градостроительными и общественно-культурными доминантами являлись храмы (первоначально православные, лютеранский и мечеть).

Омск на протяжении всего исследуемого периода обладал ярко выраженной социально-территориальной стратификацией городского пространства. Как известно, любое населенное место представляет собой сложное пространственное и временное образование на различные участки которого в силу генетических, функциональных и позиционных особенностей оказывают влияния социальные факторы в результате чего формируется разная среда обитания¹. общественный статус и престиж отдельных районов (форштадтов) Омска был весьма различным и определялся как временем возникновения (эффект "старожительства"), функциональным назначением (крепостьторг – посад), так и, главным образом, социальным статусом людей его населяющих.

Таким образом, территориальная структура города и распределение общественно-культурных объектов по его территории в известном смысле являлись отражением сословной и социальной структуры населения Омска. Крепость и Ильинский форштадт и, отчасти, территории прилегающие к ним (например, Казачий форштадт или южные кварталы Кадышевского форштадта), как места наиболее ранней застройки (а значит и большей благоустроенности) и центры сосредоточения военно-административных функций являлись местом жизни и деятельности привилегированных сословий (военных, чиновников, священнослужителей). Окраинные кварталы даже "привилегированных" форштадтов и некоторые отдельные форштадты (Выползки, Мокрый, Бутырский – в начале XIX в.) или отдельные поселки (Волчий хвост, Мариупольские землянки – в конце XIX – начале XX вв.), где селилась по-преимуществу городская беднота, в отношении благоустройства выглядели весьма неприглядно. Остальные районы города в отношении благоустройства занимало промежуточное положение и в них проживала основная масса населения.

Распределения жилой застройки по принципу "центр – периферия" было характерно и для малых городов – Тары и Тюкалинска, но только отчасти. Здесь социально-территориальные контрасты были более сглажены, а отдельные богатые постройки являлись отдельными "вкраплениями" в системе общей застройки. Хотя, надо отметить, "центральные" площади и здесь были обустроены лучше и богаче.

Технический прогресс и промышленная революция позволили значительно повысить качество городской среды и благоустройство отдельных районов Омска. Город получает такие весьма ценные приобретения как водопровод и электрическое освещение. Строительство Транссибирской железной дороги не только дало возможность мостить улицы города привозным камнем с Урала, но и позволило расширить и обновить репертуар театров, клубов и кинематографов, увидеть игру известных актеров и т. п.

Изменение функционального назначения, расположения в системе общесибирских и, отчасти административного статуса, коммуникаций Омска, Тары и Тюкалинска предопределили масштабность и сложность социально-культурных процессов в этих городах. Численность населения Омска с 1825 г. по 1910 г. увеличилась с 8,5 тыc. до 127,9 тыc. чел., т. е. более чем в 15 раз. Это являлось прямым отражением высоких темпов урбанизации и индустриализации Сибири в конце XIX – начале XX вв. городов, оказавшихся в "узловых" точках путей сообщения. В этом отношении город Омск распологался весьма выгодно – на пересечении двух магистральных путей – сухопутного – "Великая сибирская железная дорога" (запад-восток) и водного – р. Иртыш (юг-север). Омск стал, одновременно "воротами" и перевалочной базой для Юго-Западной и Восточной Сибири, Дальнего Востока, Северного Казахстана и Тобольского Севера. Отсюда быстрый рост численности его населения за счет огромного потока мигрантов, усложнение этно-культурного состава населения, "европейский" вид и т. п..

В условиях ограниченных людских ресурсов в период начальной индустриализации Сибири, когда большие города (Омск), словно гигантские "пылесосы", втягивали в себя практически все относительно избыточное население ближайшей (и не только) округи, развитие более малых городов (Тара и Тюкалинск) отличалось весьма замедленными темпами. Так, численность населения Тары с 1825 по 1910 гг. выросло всего с 4,3 тыc. до 12,4 тыc. чел. (в 2,9 раза), а Тюкалинска с 0, 8 до 5,3 тыc. (в 6, \6 раз). Причем, как это уже было отмечено, на рубеже XIX и XX веков динамика численности населения г. Тары, по отношении ко многим другим городам Сибири (подобного статуса и расположения на общесибирских коммуникация), была относительно высокой: она сумела опередить по темпам прироста численности населения с 1897 по 1910 гг. целый ряд городов, оказавшихся по соседству с железной дорогой (Тюмень и Каинск). Этому, в значительной степени, способствовала целенаправленная переселенческая политика российского государства.

Несколько иную картину изменения численности населения демонстрирует г. Тюкалинск. После медленного, но устойчивого роста в начале второй половины XIX в. (1856 г. – 1,4 тыc., 1879 – 3,2 тыc.) динамика численности городских жителей в 1897 – 1910-х гг. принимает неустойчивый характер (1897 г. – 4,0 тыc., 1904 г. – 6,5 тыc., 1910 г. – 5,3 тыc., 1917 г. – 3,7 тыc. чел.), что свидетельствует о "пограничном" характере обозначенных процессов.

Социально-экономическое и социально-культурное развитие городов Среднего Приртышья в первой половине XIX в. привели к росту удельного веса в составе населения Омска, Тары и Тюкалинска собственно "городских" слоев – торгово-промышленных (купцов, мещан, ремесленников, торгующих крестьян) и разночински-интеллигенских (учителей, врачей, аптекарей, почтово-телеграфных служащих, технических работников областного и уездных управлений и проч.) и сокращению военных, казаков, чиновников. Особенно это было характерно для Омска, который во второй половине XIX в. из города военных и чиновников постепенно превращается в город с относительно сбалансированной структурой городского населения, хотя и сохраняет целый ряд особенностей определяемых его историческим прошлым (меньший, но относительно высокий по сравнению с другими западносибирскими городами удельный вес военных, казаков и чиновников в составе городского населения). Так, если в 1825 г. военные и чиновники составляли почти 90% населения города, то согласно данным всероссийской переписи населения 1897 г. только около 15% от общей численности населения Омска относилось к этой категории. В результате этого процесса во второй половине XIX в. происходит смена социального и культурного лидера. Если до начала второй половины XIX в. наибольшую активность в социокультурной деятельности проявляют военные и чиновники, то с этого времени все более активную инновационную роль начинают играть представители собственно городского населения – торгово-предпринимательских и разночинско-интеллигентских слоев населения. Таким образом, социальная динамика населения городов Среднего Прииртышья оказывала самое непосредственное влияние на развитие культуры.

В Таре наблюдался (с поправкой на другой административный статус города) подобный процесс: только с 1823 г. по 1860 гг. удельный вес военных снизился с 10,7% до 8,1%, а в 1897 г. уже только 1,7% от общего числа горожан числилась в графе "вооруженные силы". Начало ХХ в. характеризуется сокращением доли привилегированных сословий в общей численности населения Тары. Так, удельный вес дворян с 1897 по 1914 гг. снизился с 2,3 до 1,4%, духовенства с 0,5 до 0,3%, почетных граждан с 0,5 до 0,2%. В эти годы продолжал снижаться удельный вес военных. Судя по всему, динамика социальных характеристик населения Тюкалинска в начале XX в. имела более неустойчивый и противоречивый характер. Однако, следует заметить, что и внутри традиционных "официальных" сословий в начале XX в. происходят сущностные изменения – они все больше вовлекаются в модернизационные процессы и здесь, судя по всему, появляются инновационные группы, которые "задают" новую социокультурную модель поведения. Так, "городские" крестьяне перестают заниматься земледелием и все активнее включаются в обслуживание городских потребностей – занимаются извозом, торгуют, работают по найму, на худой конец, занимаются огородничеством. Важнейшей особенностью в формировании социокультурного облика населения Тары и Тюкалинска было активное участие в этом процессе ссыльных, которые хотя и представляли "переменную" величину в его составе, тем не менее, порой, оказывали весьма существенное влияние на культуру этих небольших городов.

Формирование "развитой" инфраструктуры светской культуры, создание все новых учреждений и организаций культуры, пробуждение творческой активности инновационных слоев городского населения привело к относительному сокращению роли церкви в культурной жизни города. Причем, этот процесс более интенсивно развивался в "большом" Омске, нежели в "малых" Таре и Тюкалинске. Формально, церковь вроде и сохраняла свои позиции в социокультурной деятельности, нравственном и религиозном воспитании молодежи, контроле (не только моральном, а иногда и в виде прямой или косвенной цензуры при непосредственной поддержке государства) над репертуаром театров и новоявленных кинематографов, деятельностью клубных учреждений и научно-просветительных обществ и т. п., однако, реально ее влияние по всем "позициям" заметно упало и все больше "элементов" городской культуры уходит от ее непосредственного влияния. Возникновение все новых и новых "очагов" культуры относительно сужает поле социокультурной деятельности церкви².

Как бы там не было, усложнение внутренней структуры культуры городов Среднего Прииртышья в конечном итоге привело к "нарастанию" ее многослойности. Особенно наглядно это продемонстрировал "столичный" Омск. С одной стороны, здесь идет постоянное и довольно интенсивное, особенно в конце XIX – начале XX вв., появление элементов новой "индустриальной" культуры (например, водопровод или электричество), которые начинают складываться в относительно самостоятельные системы (например, муниципальное хозяйство), а с другой стороны продолжают бытовать элементы традиционной городской культуры, иногда имеющие весьма древнее историческое прошлое (например, "войнушки" стенка на стенку, сохранение отдельных элементов сельского быта). Постепенное нарастание социокультурной дифференциации и многослойности городской культуры привели к "общественному" кризису и целой серии реформ и революций. Но, это тема уже следующего исследования.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Дридзе Т.М. Урбанизм и городская политика в свете экоантропоцентрической социологии // Урбанизация в формировании социокультурного пространства. – М., 1999. – С. 220–221.

2. Алисов Д.А. Церковь в культурном пространстве западносибирского города (вторая половина XIX – начало XX вв. // Современное общество: научная конференция посвященная 25-летию Омского государственного университета. Омск, 1999. – Вып. 1. – С. 187–189.

Государственный архив Омской области: